Мои плечи напряжены, мысли несутся, борясь между неверием и разочарованием. Я никогда не сомневалась в преданности Эдварда. Но, опять же, он никогда не давал мне повода.

Я не хочу делать из него пример, но иногда такие вещи неизбежны.

Лестница скрипит, пока я спускаюсь по ней, и когда я оказываюсь внизу, я направляюсь прямо через комнату, пока не дохожу до Белинды, которая сидит на коленях у Эрла и проводит рукой по его растрепанной бороде, заливаясь смехом.

Они оба выпрямляются при моем появлении, и она вскакивает, падая на пол.

— Сир, — шепчет она.

— Там наверху женщина с Эдвардом. Проследите, чтобы они не ушли.

— Конечно, — она тянется ко мне, хватает мою руку и целует мои кольца, прилив удовлетворения растекается по моим венам от ее покорности.

Из всех моих последователей она, несомненно, самая преданная.

— Если они попытаются бежать, убей её. И приведи Эдварда ко мне, — она выпрямляется, её глаза маниакально сверкают.

Я прохожу на возвышение, где стоит единственное черное бархатное кресло с высокой спинкой; трон, с которого я могу наблюдать за своими людьми. Он и близко не похож на настоящий, на тот, которого я заслуживаю, но на данный момент пойдёт.

Мои сапоги стучат по дереву, когда я сажусь, широко расставив ноги и барабаня кончиками пальцев по ручке кресла, оглядывая комнату. Все заняты поглощением супа и хлеба, которые Пол прислал из замка, а на столах разложены пальто на меховой подкладке, чтобы подготовиться к зимним месяцам. Подарок за их преданность.

Проходит несколько минут, пока я не слышу тяжелые шаги. Мой взгляд устремляется в угол комнаты, за длинные столы, туда, где край барной стойки упирается в лестницу. Эдвард и его новая любовь спускаются вниз, их головы близко друг к другу, они направляются ко мне, Белинда толкает их в спину.

Я опираюсь подбородком на костяшки пальцев, наблюдая, как они пробираются через столы и скамейки, пока не достигают края платформы. Шум вокруг нас затихает, когда люди обращают внимание на происходящее, и меня радует, что не нужно привлекать их внимание.

— Преклони колени перед величием, девочка, — шипит Белинда, толкая девушку в плечи, пока она не опускается на колени.

Эдвард бросает на Белинду суровый взгляд и делает шаг вперед, становясь между ними.

Я ухмыляюсь его очевидной привязанности и жду, что он последует её примеру.

Он не делает этого, и моя ухмылка спадает, а внутри меня все кипит.

— Ты больше не преклоняешься передо мной, Эдвард?

Его глаза фиксируются на моих, когда он опускается на колени.

От его нерешительности по мне пробегает тревога.

— Друзья, — мои пальцы сжимают подлокотники трона, я наклоняюсь вперед и смотрю в толпу. — Похоже, среди нас появился новый товарищ. Так ещё и из замка.

По толпе пронесся ропот.

— Скажи мне, ты здесь, чтобы присоединиться к нашему делу? — мои пальцы царапают челюсть.

Шейна не отвечает, ее плечи дрожат в то время, как она смотрит на землю.

От ее непослушания у меня кровь стынет в жилах, хочется привязать ее и заставить кричать; использовать её как пример, чтобы показать, что бывает, если меня рассердить.

— А может, ты здесь только для того, чтобы тебя трахнул командир короля, — выплевываю я.

Она задыхается, её голова поворачивается к моей, её щеки становятся румяными.

Эдвард подается вперед.

— Остановитесь.

Это слово.

Это простое, глупое слово — нож, который разрывает мой контроль, и я вскакиваю со своего места, лечу вниз по платформе, пока не оказываюсь перед ним и тыльной стороной ладони наношу удар по его лицу. Его голова поворачивается в сторону, кровь брызгает на землю из тех мест, где мои кольца рассекли его плоть, и он спотыкается, поймав себя, прежде чем упасть.

Я жду, пока он выпрямится, чтобы схватить его руку и выкрутить до тех пор, пока связки не лопнут под моими пальцами. Он падает на колени, сквозь стиснутые зубы вырывается стон.

— Ты не смеешь говорить мне остановиться, — шиплю я.

Он вздрагивает.

— Я… я привел её сюда для Вас.

Мои брови вскидываются, удивление проникает в меня. Я не ожидал, что он это скажет.

— О? — спрашиваю я, глядя на неё и гадая, не пытается ли он просто спасти эту девушку от смерти. — Значит, ты и правда дар.

Я отпускаю Эдварда и двигаюсь к ней.

— Скажи всем своё имя, — приказываю я.

— Шейна, — шепчет она, слезы текут по ее лицу.

— Шейна, — я позволяю слогам сорваться с моего языка, раздумывая, стоит ли объявлять, что я знаю, кто она. Но в последний момент я решаю не делать этого. — А кто ты для короля?

— Никто.

Мои ноздри раздуваются, когда я пристально смотрю на нее.

— Говори громче, чтобы все слышали.

Она садится прямее, ее грудь вздымается от тяжелого дыхания.

— Я сказала… Я никто.

— А для его новой королевы? — я вздергиваю бровь.

Ее дыхание сбивается, и даже я чувствую взгляды людей, которые прожигают ее спину.

— На этот вопрос нет ответа, не так ли? — бормочу я, приседая и поднимая её подбородок. — А кто ты для меня?

Ее язык проводит по губам, и она сглатывает, глядя на Эдварда. Он кивает ей и ладонью растирает вверх и вниз свою руку.

Она оборачивается, ее тусклый взгляд останавливается на мне.

— Я та, кто Вам нужен.

Я выдыхаю небольшой вздох, сжимая её челюсть, прежде чем опустить руку и встать прямо. Она не верна делу, и даже если бы она и была, это не изменит того факта, что Эдвард привел чужака — опасного чужака — на нашу базу и в нашу операцию, не сказав мне. Но она — новый инструмент в моем арсенале, которому я могу найти применение.

Скрестив руки, я смотрю на нее сверху вниз.

— Можешь встать.

Она выставляет руки перед собой, отталкиваясь от грязного деревянного пола, и проводит пальцами по передней части платья. Подойдя вплотную, я глажу её по затылку, наклоняясь так, чтобы никто не слышал.

— Ты будешь верна мне, или я заставлю тебя смотреть, как я расчленяю всех, кого ты любишь.

Ее тело содрогается от моего прикосновения.

— А потом я посажу тебя на цепь, как маточную кобылу, и позволю гиенам совать свои члены куда им заблагорассудится, пока ты не будешь разорвана и сломана. Я сохраню твою жизнь исключительно для их диких удовольствий, — я отстраняюсь, чтобы посмотреть в её блестящие, испуганные глаза, и моя свободная рука касается её щеки. — Я буду продолжать, даже когда ты будешь умолять о смерти. Ты поняла меня?

Она кивает, а затем икает, её щеки мокрые от слез.

Я отступаю назад и улыбаюсь, обращаясь к остальной части комнаты с широко раскинутыми руками.

— Все поприветствуйте нашего нового воина. Она здесь, чтобы присоединиться к борьбе.

19. Сара Б.

— Я не идиотка, Марисоль, я знаю, как танцевать.

Она поджимает губы — её любимое занятие в эти дни — и кладёт руку на бедро.

— Это будет Ваш первый танец с Его Величеством.

Подойдя к краю бального зала, я беру стакан воды и отпиваю из него глоток, желая, чтобы этот ужасный "урок" поскорее закончился. Я беру уроки танцев с самого детства. Я знаю, что делать.

— Просто неловко, когда твой партнер — другая женщина, вот и все, — я поднимаю плечи.

Она хмыкает.

— Миледи, я просто не хочу, чтобы Вы опозорили и себя и короля.

Мои глаза сужаются, её тонко завуалированное оскорбление скользит по моей коже, как иголки.

— Нет, конечно, мы бы этого не хотели.

Она подходит к цилиндру фонографа, его большой колокол торчит, как у духового инструмента, и двигает узкий край вниз, пока не заиграет музыка. Вдохнув поглубже, я разминаю шею, как раз когда открывается дверь в бальный зал на дальней стороне восточной стены.

— Я пропустила что-нибудь интересное? — голос Шейны разносится по комнате, и я поворачиваюсь, улыбка расплывается по моему лицу.